Гулял однажды страшный мор по Новгороду. Умирали люди от чумы. Ни молебны ни просьбы не спасали народ от напасти. Жил в то время на Людогощей улице убогий человек, Волот его звали. Было тому Волоту виденье, будто явился к нему человек в белом и молвил, чтоб мор кончился построить нужно новгородцам на Ивана Купала церковь на Людогощей улице. Только церковь надо начинать строить не раньше, чем край солнца покажется над озером, а последний гвоздь забить прежде, чем оно скроется. Хоть и то утешенье, что Иванов день самый длинный в году. В этакой день можно немало успеть.

Договорились люди заранее, кто что делать будет, припасли все для стойки. Да захотелось людям сделать церковь пообщирнее, чтоб вся улица вмещалась да не теснилась притом. И решили всем миром, что будет церковь строгая о восьми углах, да с одной главой, что будет напоминать о честном главе Иване Предтечи. Покоиться будет глава на высоком шатре и покрыта лемехом-чешуей, а сам шатер – тесом, и нигде никаких резных подзоров, никакого узорочья, ибо не нашивал Иван Предтеча дорогих изысканных риз.

Сделали образ церкви и понесли владыке. Залюбовался тот и благословил.

Пришел канун Иванова дня. Никто в ту ночь спать не лег. Кто к стройке готовился, кто просто посмотреть ждал. И вот крикнул человек что есть мочи: «Начинай, братцы!» И закипела работа. Один борозду пропахивает, другие тут же ров для основы копают, третьи кряжи дубовые устанавливают. Споро дело пошло, ложится венец на венец, растет Иван Предтеча. Покуда завершали шатер с главою и постройка крыльца к концу подошла. В одно время последний гвоздь заколотили в последнюю теснину крыльца и последний лемех прибили на главе – на самом верху у основания креста. Все успели, и освятить, и полюбоваться церковью при закатном солнышке. И стояла она в тот вечер, словно отлитая из чистого красного золота.